Холодная мглистость январского дня.
             Нет дела ему до тебя, до меня,
                         До сотен таких, как я.

Он тащит нас камешками за собой:  
             Невозмутимый, упрямый, слепой,
                         Точь-в-точь –  океанский прибой.

Собрался, наверно, в пластмассовый рай,  
    Который придумал отъявленный враль:
             Нью-йоркский банкир или лондонский Джек,
                 А, может, «за кадром» большой человек,  
                          Решивший навек за всех.

Я маленький, слабый, растерянный гном,
             От тьмы охраняющий собственный дом,
                          Не знаю, что будет потом.

Зажмурю глаза, заберусь на диван,
             И пледом закроюсь от войн и от ран –
                          Ведомый на бойню баран.

Нет, пусть я не вождь и не супергерой,
    В блестящем плаще выходящий на бой,            
             Сейчас подкреплюсь, подпояшусь – и в путь!
                 А вдруг помогу этот мир повернуть
                          Чуть-чуть?

От бледности целей, от жено-мужчин,
    От боли, с которой один на один,
             К прозрачной лесной тишине хоть на пядь...
                 Не выйдет – попробую завтра опять.
                          Что с «чудика» взять?