Ты принесла в дом больницы усталость,
Жизни и смерти чересполосицу
В кудрях, и радости самую малость
В пакете, откуда сопенье доносится.

Но постепенно природная шалость
Пробует тонкого голоса пение.
И понимаю чутьём, что досталось
Нам – в наказанье?..  иль в радость?..  волнение.

В голосе этом – и злато пророчества,
И амальгама глухого забвения,
Мощь грозовая инстинктов развязанных.

Скажется ль в крошке влияние отчества?
Или погубит её нетерпение?
Или судьба её в линиях смазанных?

А из-за двери закрытой – ни шороха.
Только блеснёт вдруг твоё восклицание,
Да прозвенит, как капель колыбельная

Вновь тишина беспокойно-постельная
В спальне, приглушенных свечек мерцание...
Вот попросила сметану ты с творогом.

Я посмотрел – ничего не осталось.
Осень на улице мокрыми клёнами
Над головой чересчур размахалась,
И желудями – своими патронами –

Лета сшибает остатки вранья.
Там, где детишки гуляли с матронами –
С карканьем кружит десант воронья,
Чёрными сверху махая знамёнами.
          Но проходил
                Там сегодня
                         Не
                                Я.